Главная страница | Темы | Поместить новое сообщение | Новинки на Email | Порекомендуйте нас Поиск:  
Jindřich Jindříšek neboli Genrich Ignatjevič - 1.
=>Помещено: : Anonymous.
=>04.03.2010, 20:43:53
Статьи

Jindřich Jindříšek neboli Genrich Ignatjevič
Nekorunovaný král ruských Čechů

«Jindřich Jindříšek – jméno nerozlučně spjaté s pokrokem a duchovním rozvojem naší národní větve v Rusku, … zosobnění národního svědomí a bedlivá stráž národního ducha.»
František Zuman, 1924

«Práce Jindříška během války je hodna zápisu do dějin.»
Václav Vondrák, 1924

Jindřich Jindříšek, neboli Genrich Ignatjevič
jeden z organizátorů protihabsburského hnutí mezi Čechy žijícími v Rusku, kupec druhého kupeckého cechu, člen Kyjevské městské dumy, aktivní člen sdružení záchranářů, „nekorunovaný král ruských Čechů“, samočinný (neoficiální) konzul.

Jindřich Jindříšek se narodil 25. července 1857 ve vesnici Poniklá u Jilemnice na severu Čech. V Liberci vystudoval v roce 1873 nižší reálnou školu, poté se učil v obchodní firmě ve Vysokém nad Jizerou v Krkonoších.
Byl hrdý na to, že patří mezi horaly, kteří těžkou prací zocelují svůj charakter, mají pro strach uděláno a nezaleknou se žádného nebezpečí, umějí intenzivně pracovat a málo jíst. Své zápisky a dopisy podepisoval pseudonymem «Horal».

Tulák
Po vyučení v obchodní firmě, které absolvoval v letech 1878 – 79, se zabýval podomním obchodem. Prodával struny a sklo po blízkých vesnicích a menších městech. Své první životní zkušenosti vylíčil na sklonku svých let po svém návratu do vlasti věrnému příteli, vydavateli Věnceslavu Švihovskému. A bylo to takto. V touze poznat «šírý svět» a takřka bez peněz se mladý Jindřich vydal z Čech do světa a dostal se až na jih Ruska k Černému moři.
Štěstí zkoušel různými způsoby a nakonec se mu podařilo najít práci v přístavišti. Vzhledem k tomu, že ho však vázala povinnost vojenské služby, musel se vrátit do Rakouska a vyřídit si vojenskou službu. Neměl dost peněz na cestu, a proto se vydal pěšky. Došel až na jih Maďarska. Jak později uvedl, tato cesta měla velký význam pro formování jeho životních principů a dalších jeho kroků.
«Byl jsem jako opravdový tulák, žebral jsem po cestě u usedlíků o jídlo a nocleh. V ukrajinských a moldavských vesnicích mi obyvatelé bez okolků dávali mléko a chléb. V Maďarsku jsem přišel na statek, který patřil Němci. Rodina seděla u stolu, já jsem žmoulal v ruce čepici a směsicí německých a maďarských slov jsem deklamoval svou prosbu o kousek chleba a nocleh. Hospodář se na mě přísně podíval, nabídl mi, abych si sedl ke stolu a nandal mi plný talíř. Když jsem se najedl a poděkoval, hospodář řekl, že to nestačí, že za jídlo je potřeba zaplatit. Pak mě odvedl k velké kládě, dal mi sekeru a navrhl mi, že si svůj dluh mohu odpracovat. Do večera jsem nasekal obrovskou hromadu dříví. Ráno po snídani mi hospodář řekl, že jsem dobrý pracovník, že jsem si dluh odpracoval, a dal mi ještě navíc pár krejcarů. Potom mi řekl, že on sám nic jen tak nedává a nic taky jen tak nebere a že zdravý člověk, pokud je hladový, tak má žádat o práci, a ne o chléb. Tuto radu si beru k srdci i teď, po padesáti letech.»

Kyjevský podnikatel
V roce 1881 po ukončení vojenské služby ve věku 24 let přijel Jindřich jindříšek do Ruska po druhé. Tentokrát do Kyjeva. Nehledal zaměstnání, ale začal samostatně obchodovat. Zpočátku to bylo papírenské zboží. Obchodoval stejným způsobem jako před tím u sebe doma – roznášel zboží v batohu. Projevoval při tom pracovitost a výdrž krkonošských horalů. Když našetřil menší kapitál, začal prodávat harmoniky a struny. Snažil se propagovat zboží české výroby v té době ještě v Rusku neznámé. Obchodování mělo úspěch.
V roce 1883 otevřel v ulici Funduklejevská (nyní Bogdana Chmelnického) naproti opernímu divadlu vlastní menší obchod, kde prodával levné hudební nástroje a struny. Obchod se rozvíjel. V roce 1885 otevřel Jindříšek dílnu na opravu hudebních nástrojů. Zřejmě v tu dobu mu začali říkat na ruský způsob – Genrich Ignatjevič (byl pravoslavný a při křtu dostal jméno Ignát; datum křtu a v kolika letech byl pokřtěn, není známo).
Tak byl dán základ pro budoucí velký podnik na výrobu, velkoobchodní i maloobchodní prodej s hudebními nástroji, který se stal vyhlášeným po celém Rusku.
Poté, co si našetřil dost peněz, otevřel si Genrich Ignatjevič na hlavní kyjevské ulici Kresčatyk v domě č.p. 58 (nyní č.p. 52, dnešní budovy Divadelního institutu Karpenka-Karovo) velký obchod, který se honosil zvučným názvem «Depo hudebních nástrojů». Časem k němu Jindříšek připojil speciální dílny – «závody», které vyráběly zboží, a měly i vlastní typografii. Sortiment byl široký: od levných píšťal a balalajek po pianina a klavíry, od foukacích harmonik po velké harmoniky a akordeony, po nichž byla velká poptávka po celém Rusku. V obchodě se prodávaly noty i hudební literatura a také různé další potřeby pro muzikanty. Výroba harmonií a fysharmonik trvala až do roku 1895, kdy byla Jindříškovi udělena medaile na výstavě v Nižním Novgorodě. V Kyjevě na výstavě byl oceněn malou stříbrnou medailí. V roce 1903 začal obchodovat s novinkou – gramofonovými deskami.
Ve zmíněném domě se obchod nacházel do roku 1908. Rozšíření podniku si žádalo nové místnosti a Jindříšek přenesl obchod do jiného domu na Kresčatyku, do čísla popisného 41, který se nacházelna protilehlé straně ulice a otevřel ho v roce 1909. Obchod byl zařízen velice velkoryse. S pomocí německého partnera Ernsta Hesse zde vytvořil nahrávací studio firmy «International Extra Record». Desky se vyráběly v Berlíně.
Sám napsal do reklamního letáku: «Mezi pamětihodnosti Kyjeva patří bezpochyby hudební obchod G. I. Jindříška na ulici Kresčatyk 41, v mezaninu. V hlavní vstupní místnosti se nacházejí všechny strunné a dechové nástroje a jejich příslušenství, určené jak pro individuální zájemce, tak pro orchestry. V místnostech navazujících na vstupní místnost se z jedné strany nachází Klavírní oddělení, kde je stále vystaveno 200 kusů velkých nástrojů (klavíry, piána, harmonia), na druhé straně je Notové oddělení s bohatým výběrem not všech vydání a Gramofonové oddělení s obrovským výběrem gramofonů a gramofonových desek.
Obchod, který se od svého založení roku 1882 neustále rozšiřuje, nabízí vše, co je pro hudbu potřeba: od píšťalek za pět kopějek po klavíry a orchestriony za několik tisíc rublů. Zvláštní pozornost si zaslouží hudební aparát «Welte-Mignon», zprostředkovávající hru předních klavírních umělců do nejmenších podrobností. Aparát Pianola-Metrostyl-Themodist umožňuje všem muzikantům hrát na klavír různé skladby, včetně těch složitějších, s precizní technikou a uchovávaje si svůj osobitý přístup. Zájemci o výše uvedené aparáty si je mohou kdykoliv poslechnout, nehledě na to, mají-li v úmyslu si je koupit.»
Ve dvorovém traktu domu byl prostě zařízený byt. V něm vedla domácnost žena Genricha Ignaťjeviče Marie. Marii Kratochvílovou si Jindříšek vzal v roce 1888 ve věku 31 let, svatba se konala 21. srpna v Praze, v kostele na Královských Vinohradech. Její úctyhodný charakter se projevil hlavně v době, kdy přišla válka a do domu začali přicházet váleční zajatci – krajané. V místnostech nacházejících se ve dvoře a ze strany ulice byl sklad not, hudební a hudebně-pedagogické vydavatelství, a dale komory, dílny a čeledníky. V původním domě byl velký sklad klavírů a pianin, dechových nástrojů, harmonik a strunných nástrojů.
O velikosti celého podniku je možné soudit podle toho, že maloobchodně bylo prodáno 400 klavírů a pianin. Firma stála na pevných nohou. Během války, v roce 1916, byly otevřeny pobočky v Tule a Baku.
Genrich Ignaťjevič Jindříšek byl ve svých 50 – 55 letech plný energie a neměl nouzi o inovativní nápady, což mu umožnilo nejít již vyšlapanou cestou. Díky tomu se stal společníkem pivovaru «Hlaváček a Co.» v Kremenčugu a dokonce I společníkem několika uhelných dolů.
V těchto letech nebyly v Rusku k dostání české noviny. Proto Jindříšek pomáhá v roce 1906 dvacetišestiletému Václavu Vondrákovi s vydáváním týdenníku «Ruský Čech», což byly první noviny pro krajany. V jednom čísle se mohly objevit články jak v ruštině, tak v češtině a ukrajinštině. Například v roce 1907 v čísle 31 v den památky mistra Jana Husa byla v češtině a v ukrajinštině opublikována poéma Tarase Ševčenka «Kacíř» s věnováním Pavlu Šafaříkovi.

Poté, co Vondrák z řady důvodů musel ukončit vydavatelskou činnost, převzal od něj typografii Věnceslav Švihovský. Jeho společníky se stali Jindříšek a Klich, vložili peníze a od roku 1911 začaly vycházet jednou týdně noviny «Čechoslovan». V těchto letech se Jindříšek stal také společníkem firmy «Mechanické dílny Vinaře a Žabrinského» v Kyjevě.

«Extrafon»
Zvláštní místo v Jindříškově činnosti mělo založení továrny na gramofonové desky «Extrafon». Na počátku 20. století mělo mnoho Kyjevanů doma gramofon a poptávka po gramofonových deskách rostla. Ty se však v Kyjevě nevyráběly. V roce 1909 Jindříšek v jednom z pokojů svého nového obchodu rozestavěl zařízení pro nahrávání zvuku zakoupené v Německu. Byl to nejnovější vynález akustiky a mechaniky té doby. Hlasy zpěváků a hudba se nahrávaly na voskové kotouče, které se posílaly na zpracování do Berlína. Tam se tiskl veškerý náklad gramodesek.

Одним из первых студию посетил композитор Николай Лысенко, попробовавший себя в качестве аккомпаниатора девятнадцатилетней артистки Елены Петляш, племянницы братьев Тобилевичей (их псевдонимы — Карпенко-Карый и Саксаганский). Знание вкусов покупателей позволило Генриху Игнатьевичу и его компаньону из Германии Эрнсту Гессе делать записи, которые пользовались спросом, и вскоре пластинки с ними влились в российский рынок.

Спрос на них явно превышал предложение. Оптовые покупатели из других городов предлагали переплату, чтобы добыть товар вне очереди, но безуспешно. Этого Йиндржишек не допускал — берег честь фирмы. Производство пластинок в Германии затягивало сроки выполнения заказов, торговля тормозилась. Компаньоны решили строить собственную фабрику в Киеве, чтобы производить диски, граммофоны и выпускать рекламный журнал.

Торжественная закладка фундамента состоялась в 1910 году на Шулявке, окраине Киева, возле завода Гретера и Криванека (ныне «Большевик»), по улице 2-я Дачная Линия 5 (ныне улица Смоленская 31—33) . Там работало и жило много чехов, приехавших еще в XIX столетии. В особой нише замуровали стеклянный сосуд с обращением Йиндржишека к потомкам, в котором, среди прочего, говорилось: «Тот, кто при перестройке этот лист, вложенный в основание, найдет, пусть помолится за память воздвигнувших кров этот и желавших ему всего лучшего». Это обращение было обнаружено в 1965 году при перестройке здания, принадлежавшего тогда Заводу порционных автоматов.

Глава фирмы «Интернациональ Экстра — Рекорд» Эрнст Гессе приехал из Германии в Киев и лично руководил строительством. Когда здание было почти готово — шла наладка оборудования, изготовлялись пробные партии пластинок, — в ночь на 12 июня произошел пожар. В огне погибло много пластинок, матриц и восковых дисков с записями. Убыток равнялся ста тысячам рублей. Это событие вывело Гессе из душевного равновесия. Он потерял интерес к делу, продал все, что уцелело, своему компаньону и уехал.

Генрих Игнатьевич не унывал. Он твердо верил в успех начинания, вложил в дело еще 50 тысяч рублей, возобновил строительство, вновь купил и разместил в нем оборудование. В конце 1911 года фабрика с названием «Экстрафон» начала штамповать грампластинки и выпускать рекламный журнал «Граммофонный мир». После пуска производства немецкие специалисты уехали. Нужен был специалист, знающий секреты музыкального бизнеса. Был приглашен из подобной московской фирмы Я. И. Берквиц, и работа над оптимизацией репертуара закипела. Начали выпускать пластинки, пользовавшиеся большим спросом не только в Киеве, но и во многих городах России. В них были записи чешской музыки, песен не только на русском, но и на украинском, грузинском, татарском и других языках. Вот названия популярных песен военного времени: «Гриша уезжает», «Георгиевский кавалер». «Смерть героя», «Гусары-усачи». В связи с войной закрылись немецкие фирмы-конкуренты, а «Экстрафон» процветал — ежегодно выпускалось до 500 тысяч пластинок (песни, марши, романсы). В 1917 году представители временного правительства потребовали размещать на этикетках грампластинок портреты Керенского и призывы подписываться на «Заем свободы».

Финансист
Генрих Игнатьевич был одним из основателей и руководителей зарождающегося Чехословацкого банка в Киеве. Он назывался «Кредитное учреждение (Úvěrový ustav). Сначала была открыта контора в Житомире по обслуживанию чешских колонистов Волыни, потом — центральная контора в Киеве в Пассаже (Крещатик 25). Предполагалось открыть конторы в Здолбунове, Дубно и других городах. Кредитное учреждение было не только банком, но и местом для деловых контактов предпринимателей. Гражданская война сорвала эти планы.

Общественная деятельность
В 1870-х годах происходила миграция чешских земледельцев с родины на Волынь, в Подолье, Причерноморье и другие регионы юга империи. В 80-х и 90-х годах ехали в Россию переселенцы из Чехии для работы на железной дороге, в машиностроительных и сахарных заводах, на мельницах, пивоварнях — это была волна промышленной миграции. Из Чехии приезжали промышленные и торговые предприниматели, инженеры, мастера, квалифицированные рабочие, чиновники-управленцы предприятий, учителя латыни, чешского и других языков, физкультуры, музыки, духовенство, профессора, ученые, ювелиры и многие другие.
До революции 1905 года переселенцы жили обособленно, мало между собой общались. Рабочий день на предприятиях длился 12 и более часов. Суббота была также рабочим днем, но укороченным. Мало времени оставалось для домашних дел. Поэтому времени для общественной и просветительской деятельности практически не было. Общественные организации, особенно для «инородцев», были запрещены. Однако потребность в них осознавалась многими. А после бурных событий первой русской революции в 1905—1906 годах, наступила некоторая демократизация. Был узаконен 10-часовый рабочий день, разрешены общественные организации, в том числе и для «инородцев». Чешская интеллигенция и ряд предпринимателей Киева осознали необходимость проведения просветительской деятельности среди своей молодежи и начали ее постепенно проводить.

Йиндржишек обратил внимание на расслоение чешского общества в своем окружении. Он видел, как богатые господа свысока смотрели на предпринимателей рангом ниже и трудящихся, работавших у них по найму, даже если это были необходимые специалисты, и начал противодействовать этому. С целью объединения молодежи Генрих Игнатьевич начал проводить у себя в помещении мастерской на Крещатике молодежные встречи с музыкой, танцами и другими увеселительными акциями (собственных детей у супругов Йиндржишеков не было). Вовлекались молодые люди из разных социальных прослоек. Это имело успех у молодежи и получило поддержку старшего поколения. Укреплялась идея создания культурно-просветительского общества. Появились энтузиасты из молодых интеллигентов, недавно окончивших российские университеты — В. Вондрак, А. Поспишил, И. Вольф и другие.

Следует заметить, что Вацлав Вондрак, будучи студентом юридического факультета Киевского университета, жил в семье Йиндржишека, и это, вероятно, оказало влияние на формирование его личности и отношения между ними в следующие годы. В марте 1907 года в Киеве было зарегистрировано культурно-просветительское общество Яна Амоса Коменского. Председателем его избрали Йиндржишека, инициатора его создания. К нему присоединились молодые любители «телесных упражнений», как тогда говорили.

Это позволило реорганизовать неофициально существующее спортивное общество «Юг» в легальную русско-чешскую спортивную организацию «Сокол», которая была зарегистрирована. Председателем ее стал 26-летний юрист Вацлав Вондрак. Нашлись учителя гимнастики, как тогда называли тренеров. Под их руководством на Шулявке, на дачных улицах, стали бегать и делать гимнастические упражнения подростки — мальчики и девочки.

В начале ХХ столетия чешское движение «соколов» становилось популярным во всей России. Многие гимназии и реальные училища Москвы, Петербурга, Киева, Одессы, Ростова-на-Дону, городов на Волге и Кавказе приглашали, «выписывали» из Чехии дипломированных «учителей гимнастики». Начало системе физического и духовного воспитания молодежи «Сокол» положил пражский профессор Мирослав Тырш в середине XIX столетия. Он сгруппировал физические упражнения в «четыре отдела»: 1 — упражнения без снарядов, 2 — упражнения на снарядах (брусья, перекладина, кольца, конь), 3 — групповые упражнения (пирамиды и др.), 4 — боевые упражнения. Спустя 10—15 лет многие учителя физкультуры гимназий стали известными офицерами и генералами в Легионе, например Й. Швец, М. Немец. А. Чила и другие.

В это же время Общество Я. А. Коменского создало на Шулявке свой сад для отдыха — киевскую «Стромовку». Это было скромное напоминание об одноименном пражском парке. На территории между заводом Гретера и Криванека и улицей Полевой, там, где сейчас находится 71-я школа, инженер Виктор Кашпар упорядочил запущенные заросли, поставил легкие парковые сооружения. По воскресеньям и праздникам здесь проводились гуляния жителей всей не только чешской Шулявки, ставились самодеятельные комедии в чешской народной традиции, объединялись любители хорового пения. При этом обязательно присутствовал полицейский — околоточный надзиратель. Инженер Е. Мареш вспоминал, что с появлением военнопленных в «Стромовке» делали дополнительные постройки, а за них расплачивался Йиндржих Йиндржишек.

Чешская школа
Если дату появления киевской «Стромовки» пока установить не удалось, то на основании публикаций Йозефа Циприана и Эдуарда Мичека (1923), Венцеслава Швиговского (1924) и рассказов бывших учеников достоверно известно, что чешская школа в Киеве начала свою жизнь позже, чем «Сокол» и «Стромовка», но территориально находилась непосредственно возле последней, в том же дачном квартале Шулявки, напротив нынешней киностудии имени Александра Довженко.
Мысль о создании в Киеве чешской школы, как пишет Циприан, принадлежала маленькому чешскому человеку Й. Мосеру (он действительно был небольшого роста, но пользовался большим уважением в чешской общине и в 1914 году стал членом Чешского комитета). Он был вынужден послать жену с ребенком на родину, чтобы тот мог учиться на родном языке. Мосер видел, как по этой причине многие рабочие семьи уезжают на родину.
Эту мысль поддержали активисты общества Яна Амоса Коменского — Мелихар, Воцелка, Бубак, Стах, Винцент Запал (потомки последнего сейчас живут в Киеве, а одна внучка — в Чехии). У них были дети школьного возраста. Спортивный «Сокол» и его председатель Вацлав Вондрак также поддержали эту идею. Они хотели иметь организованный коллектив детей для занятий спортом. Вскоре собрание общества обсудило этот вопрос. Оно проходило в присутствии полицейского, который требовал, чтобы выступления и протокол были на русском языке. Полицейского «задобрили», обсуждения шли по-чешски, а протокол писали на русском языке.
Выбранный комитет предложил проект быстрого открытия школы. Осуществлением его занялись Г. И. Йиндржишек, проф. А. Поспишил и юрист доктор В. Вондрак. Решили школу разместить на Шулявке — «на дачах», где жило много чешских семей. Был выбран земельный участок на углу улиц Брест-Литовское шоссе и Дачный проулок (ул. Полевая, акад. Янгеля) между киевской «Стромовкой» и парком Политехнического института. Это была кадастровая зона, в которой земельные участки иностранцам не продавались, а школа считалась иностранным заведением. Поэтому Йиндржишек, имевший российское подданство, купил участок на свое имя и за свои деньги (чехов удивляло, почему в России гражданство называют словом «подданство»). Потом он имел много неприятностей от недоброжелателей и завистников за эту благотворительность: гласные городской думы Й. Зивал и Савенко много раз писали в полицию открытые доносы, обвиняя Йиндржишека в том, что он за деньги, собранные для школы от благотворителей и родителей, покупает для себя недвижимость. Полиция, зная безупречность Йиндржишека, со временем перестала рассматривать эти письма.
Пока не было разрешения властей, открыли частную школу учителя Ярослава Боучка. Занятия начались 15 сентября 1907 года. Было 35 учеников в трех группах. После получения разрешения собрание общества Я. А. Коменского в октябре 1907 года приняло решение о взятии школы под свою опеку.

Руководителем школы стал Ярослав Боучек, была принята учительницей Йосефа Шпикова. Построили деревянное двухэтажное здание на ул. Полевой 109 (ныне Акад. Янгеля 2-а), обращенное фасадом к парку Политехнического института. Занятия в новом здании школы начались в 1909 году.
Детей обучали чешскому и русскому языкам. Много внимания уделялось обучению путем постановки инсценировок (сейчас бы сказали — ситуационных задач). Был учебный огород, на котором каждый ученик имел свой участок. Школьный инспектор, проверявший школу, отметил успешность обучения. С каждым годом количество школьников увеличивалось.
В четвертом учебном году их было 86, стало пять групп. Приняли еще двух молодых учительниц. Следует заметить, что в 1930–х годах в Киеве было 124 школы. Среди них 13 — для национальных меньшинств: польские, еврейские, армянская, ассирийская, татарская, немецкая и эта — чешская. Сейчас в городе 232 школы украинские, и только восемь — русских. Сведений о школах для детей других национальностей авторы нигде не встретили. Чешская школа в Киеве просуществовала до 1934 года, когда советское государство начало закрывать школы для национальных меньшинств, а учителей репрессировать.
Известный исследователь жизни чехов на Волыни профессор Ярослав Вацулик из Брно в своих публикациях приводит анализ того, как происходила в 1930—1937 годах ликвидация почти трех десятков чешских школ на советской Волыни и репрессии учителей на основе надуманных обвинений в саботаже коллективизации, антисоветской пропаганде, шпионаже, вредительстве... Вацулик приводит много конкретных имен учителей, их трагические судьбы и названия школ. Он отметил, что упомянутый выше первый учитель и руководитель Киевской чешской школы с 1907 года Ярослав Боучек в 1931 году в числе 12 обвиненных учителей был осужден в Харькове верховным судом Украины и позже в лагере стал психически больным.
Со временем школьное деревянное здание стало ветхим домом, приспособленным для временного проживания. Оно снесено в 1970-х годах. Мы знаем, что в Киеве живет бывшая ученица этой школы, внучка одного из упомянутых инициаторов открытия школы, которая покинула ее в 1934 году в связи с закрытием и перешла в 71-ю, а ее тетка, учившаяся в этой школе в 1910 году и выступавшая на похоронах Генриха Игнатьевича Йиндржишека в 1924 году в Праге, недавно умерла в Чехии в возрасте 104 лет. Сейчас в Чехии проживают два человека, которые жили в этом школьном здании до его сноса.

Чешская Шулявка
Фотография учащихся чешской школы, выехавших в Святошинский лес возле Киева, сделана 100 лет назад. За эти годы прошли две мировые и гражданская войны, были и другие трагические события. По-разному сложилась у них жизнь. Их уже нет в этом мире, но 50—60 лет назад мы с некоторыми из них встречались и беседовали. Среди них были наши родители, родственники и знакомые. Все они с особой теплотой вспоминали уголок киевского района Шулявки — Стромовку — небольшой и не особенно благоустроенный парк, созданный чехами, жившими и работавшими здесь. Это название заимствовано у знаменитого пражского парка, бывшего королевскими охотничьими угодьями.
В киевскую Стромовку в выходные дни приходили семьями жители Шулявки, Караваевки и всего города. Ведь тогда это было дачное место — казенные земли, предназначенные для дач. А в XVIII веке здесь была дача Шеделя, архитектора времен начала застройки города. По другую сторону Брест-Литовского шоссе было Скаковое поле воинской части, стоявшей в казармах на Дегтеревской улице. Кинофабрики, а тем более киностудии им. А. Довженко не было. В 1910 году над этим полем летал Уточкин, а позже Нестеров демонстрировал свою знаменитую «мертвую петлю». Парки Политехнического института и Пушкинский были молодыми посадками на пустырях.
Создали Стромовку в первом десятилетии ХХ века энтузиасты из общества Яна Амоса Коменского вместе с его председателем Г. И. Йиндржишеком. Был взят в аренду на Шулявке возле завода Гретера и Криванека участок земли с большими деревьями. Он находился между улицами Брест-Литовское шоссе (просп. Победы) и 2-я Дачная (Смоленская), Заводской (Индустриальной) улицей и Дачным переулком (Полевая, ул. акад. Янгеля). Инженер Виктор Кашпар (однофамилец прапорщика Вацлава Кашпара) построил на участке летний павильон для ресторана, беседку, которая служила гардеробом для выступающих, скамейки для зрителей и другое. Он стал собственником этих легких сооружений, руководителем заведения, а инженер Е. Мареш был «режиссером» комических инсценировок, которые превратились со временем в любительские спектакли.
Здесь проходили народные гуляния с кегельбаном, самодеятельными комедиями, пивом и шпекачками с кнедликами. Играли любительский духовой и струнный оркестры. Были танцы. Девушки-чешки одевались в национальные наряды. Звуки музыки для жителей окрестностей, особенно детей, были сигналом, что пора идти в Стромовку.
На этом мероприятии обязательно присутствовал полицейский чин — околоточный надзиратель. Для него ставился отдельный столик с графином (разумеется, не пустым) и закуской, чтобы ему было комфортнее вести надзор за инородцами — австрийскими подданными.
Существовавший самодеятельный театр был слабым. Он заметно окреп во время войны в 1916 году, когда в Стромовку начали ходить военнопленные чехи, освобожденные из лагерей для работ на киевских заводах. Среди них были профессионалы сцены — режиссеры и художники. Один из бывших пленных, профессиональный драматический актер Зденек Штепанек, описал потом в своих воспоминаниях жизнь этого театра в книгах «Собственная дорога» (1948) и «С театром вокруг света» (1970). После возвращения на родину он плодотворно работал в чешских театрах как артист и режиссер, снимался во многих фильмах, принимал участие в телепередачах. В интервью вспоминал о своих выступлениях в киевской Стромовке.
Во время войны ставший руководителем «Чешской возовки» инженер Виктор Кашпар как член Общества Я. А. Коменского и заместитель председателя Г. И. Йидржишека, был активным организатором театра, обеспечивал работу Стромовки в период летнего сезона, а в осенне-зимнее время арендовал на Бульварно-Кудрявской 26 «Народную аудиторию» для театра. Она становилась центром просветительской и воспитательной работы с военнопленными. Пользовался успехом у слушателей женский хор «Чешской возовки».
Афиши к спектаклям составлял Ярослав Гашек, который в этот период, числясь солдатом 1-го стрелкового полка, был сотрудником «Чехослована» и рецензии на театральные представления подписывал двумя буквами J. H.
Бывший военнопленный, австрийский надпоручик, ставший добровольцем и «ожидателем офицерского чина» российской армии, Рудольф Медек описывает свое видение тех событий. Однажды он из запасной роты попал на Шулявку, где было много садов. В одном из них общество «Коменский» устраивало «земляческие празднества». Он стал частым посетителем. Здесь можно было встретить «киевско-чехословацких» приятелей, офицеров и солдат с фронта. В Стромовке он впервые встретил знаменосца Дружины прапорщика Гейдука и прапорщика Клецанду, приехавших с фронта, старого пана О. Червены — земляка из Градца Кралове, неофициального чешского консула, его жену, выдающуюся женщину, руководительницу «Дамского комитета» в Киеве, заботившегося о больных и раненых в больницах и военнопленных в Дарницком лагере, пана Йиндржишека, умелого распорядителя общественными финансами, и других. Р. Медек в те дни стал прапорщиком, его ждала маршевая рота, и он уехал на фронт.
29 июля 1917 года в Киев приехал Т. Г. Масарик. В первый же день он посетил в двух больницах раненых, а вечером встречался в Стромовке с киевскими чехами.

Продолжение следует
Александр Муратов

Александр Муратов
Опубликовано в журнале "Русское Слово", номер 7-8/2009


 
Повествующие Линки
· Больше про Статьи
· Новость от webmaster
· CSS Standard
· KDE


Самая читаемая статья: Статьи:
Киев глазами чешских военнопленных. Часть 1-я


Напечатать текущую страницу  Отправить статью другу
 
alt (c) Copyright 2010 - AiDM.eu  
Этот сайт использует технологию:
Web site powered by PHP-Nuke Apache Web ServerPHP Scripting LanguageDatabase engine
Оптимализирован на 1280х1024 и обозреватель Microsoft Internet Explorer.